К. Коллоди
ПРИКЛЮЧЕНИЯ
ПИНОККИО
Перевод с итальянского Нины Петровской
Переделал и обработал
Алексей Толстой
* - некоторые особенности орфографии и пунктуации издания сохранены.
Приключения Пиноккио
Столяру, по прозванию Вишня, попалось в мастерской полено, которое смеялось и плакало как ребенок
Жил да был...
Король?.. Ну, нет, - ошиблись. Жило да было полено, самое обыкновенное полено для топки печей в зимнюю пору, и, уже не знаю как, попало оно. в мастерскую столяра Антона, по прозвищу Вишня.
Звали Антона так потому, что нос у него был красный с сизым налетом, совсем, как спелая вишня.
Увидав полено, Антон ужасно обрадовался и сказал, потирая руки:
- Вот штука хороша. Сейчас смастерю из него ножку, починю стол.
Сказано - сделано. Антон взял рубанок и начал было строгать. Но вдруг в ужасе отскочил: тоненький, тоненький голосок пропищал:
- Ой! Потише, пожалуйста!
Выпучив глаза, Вишня стал оглядывать мастерскую. Нет никого. Заглянул под скамейку, и там никого, открыл шкап, - никого, посмотрел в корзине со стружками, - тоже никого. Высунул нос за дверь, - ни души и на улице.
- Что такое? Вот так штука!
- Значит, это мне просто приметилось.
Опять взял рубанок и струганул, как следует...
- Ой! больно! - заплакал тот же таинственный голосок.
На этот раз Вишня сильно испугался. Глаза у него вылезли на лоб, язык повис до подбородка. Наконец, он чуть-чуть пришел в себя и проворчал, все еще дрожа со страха:
- Ну, если это кто-нибудь выдумал подшутить надо мной, тогда берегись. Эгэ!
Схватил полено и изо всей силы начал колотить им об пол. Потом прислушался, не плачут ли опять. Подождал две минуты, пять минут, десять минут, - ничего не слыхать.
- Понял - сказал он, ероша на голове парик, - это мне опять померещилось. Ну, Антон Вишня, - за работу.
Чтобы прогнать жуть, он стал мурлыкать под нос песенку. Постругал, постругал. Вот и ножка готова! Вишня стал было ее полировать, но вдруг тот же таинственный голосок пискнул насмешливо:
- Ой, ой, не щиплитесь, пожалуйста!
Тут Вишня упал на пол, как подкошенный, и нос у него от страха стал совсем синий.
Антон дарит недоструганную ножку своему другу
В дверь постучали.
- Войдите, пожалуйста, - слабым голосом сказал Вишня, еще сидя на полу.
В мастерскую вошел его приятель, очень веселый старичек, по имени Карло.
Соседние мальчишки дразнили его "Рыжиком", потому что он носил рыжий парик. Карло ужасно обижался на это прозвище.
- Здравствуй, Антон! - сказал Карло. - Что это ты делаешь на полу?
- Учу муравьев считать...
- Ну, бог на помощь!
- Что занесло тебя в наши края, дружище?
- Ноги, голубчик! Ноги! - сказал Карло. - Вот хотел попросить тебя об одном одолженьице?
- Рассказывай, о каком одолжении хотел меня просить.
- Видишь ли, я задумал - опять сказал Карло - смастерить деревянного Петрушку, но Петрушку особенного, который будет танцевать, драться на шпагах и прыгать сквозь обручи. Вот я возьму его и пойду бродить по свету, зарабатывать себе на хлеб. Хватит и на стаканчик винца, как ты полагаешь? А? Ловко ведь придумано?
7
Услыхав слово "Рыжик", Карло покраснел, как перечный стручек и закричал на Антона:
- Ты что это ругаешься, негодяй!
- Кто тебя ругал, бог с тобой...
- Ты назвал меня Рыжиком!
- Нет, не я!
- Нет, ты!
- Нет, не я!
- Ты!
- Нет!
- Ты!
От слов недолго и до дела. Старики вцепились друг другу в парики и начали тузить друг друга.
Наконец, парик Рыжика очутился в руках Антона, а Антонов парик в зубах у Рыжика.
- Отдай мне мой парик, - сказал Антон.
- Нет, ты отдай мой парик, - сказал Рыжик, - тогда помиримся.
Старики надели каждый свой парик, пожали друг другу руки и поклялись в вечной дружбе. Когда мир, был заключен, Антон спросил:
- Ты, кум, чего-то хотел у меня попросить. Проси, не стесняйся.
- Я, кум, хотел попросить у тебя кусочек дерева для моего Петрушки.
Вишня обрадовался.
"Отвяжусь я от этого проклятого полена", - подумал он, и, взяв со станка полено, протянул его куму:
- На, вот возьми!
Но полено вдруг вырвалось из рук Антона и само принялось колотить Рыжика.
- Ах, вот какие твои подарки! - закричал Рыжик.
- Значит, я сам себя бью?
- Это полено тебя колотит.
- Я знаю, что полено меня колотит, я знаю, что ты меня давно собирался убить.
- Вот дурак беспонятный!
- От дурака слышу!
- Не ругай меня дураком, а то и я тебя обругаю... Рыжик!..
- Осел!
- Рыжик!
- Скотина!
- Рыжик!
- Скверная обезьяна!
- Рыжик!
Услыхав в третий раз "Рыжик", Карло принялся колотить кума. После этой второй потасовки у Антона оказался исцарапанный нос, а у Карло не хватало двух пуговиц на куртке.
Старики устали, запыхались и, протянув друг другу руки, второй раз поклялись в дружбе, кончилось дело тем, что, взяв полено под мышку и прихрамывая, Карло направился домой.
Карло, вернувшись домой, сейчас же принимается мастерить Петрушку
Карло жил в полутемной каморке под лестницей. Стояли в ней безногое кресло, узенькая койка, да разломанный столишка. В глубине виднелся затопленный каминчик. Но огонь в каминчике был нарисованный, так же был нарисован над огнем кипящий чугунчик.
Карло вошел в каморку и принялся за дело.
"Как бы мне назвать Петрушку? - раздумывал он. - Назову-ка его "Пиноккио". Это имя принесет мне счастье. Я знал одно семейство - всех их звали Пиноккио. Отец - Пиноккио, мать - Пиноккио, дети - Пиноккио, все они жили прекрасно. Самый богатый из них просил милостыню"...
Так Карло назвал Петрушку Пиноккио и принялся за дело, вырезал на полене волосы, потом лоб, потом глаза.
Но представьте себе ею изумление, когда глаза вдруг сами задвигались и уставились ему в лицо.
Карло перепугался, но не подал виду, а только ласково спросил:
Но Петрушка молчал. Карло продолжал строгать. Выточил нос, но только кончил вытачивать, - вдруг нос принялся расти и вырос такой длинный, что Карло даже крякнул:
- Вот так носище!
И стал было спиливать его, но не тут-то было: нос так и остался носищем. Карло принялся за рот, но не успел его вырезать, как следует, - вдруг рот стал хохотать, как сумасшедший.
- Перестань! - крикнул Карло.
Рот перестал хохотать, но изо рта высунулся длинный, предлинный язык и стал дразниться. Не обращая уже внимания на эти проказы, Карло продолжал прилежно работать, строгать, точить, ковырять Петрушку. Сделал подбородок, шею, плечи, туловище, руки. Но едва кончил стругать руки, - хвать! - руки стащили парик с его головы.
- Отдай парик! - закричал Карло.
А Петрушка уже нахлобучил себе парик на голову по самые глаза, и - хохочет, заливается.
- Я еще мастерить тебя не кончил, а ты уже за проказы принялся. Это очень плохо с твоей стороны!
Карло сказал все это и даже вытер глаза рукавом, - так ему стало обидно. Теперь оставалось сделать только ноги. Петрушка дал ему ногой пинка прямо в нос...
"Я этого не заслужил, - подумал Карло. - Но ничего не поделаешь, надо кончать работу". Он поставил Петрушку на пол, и стал учить его ходить. Пиноккио выучился ходить очень скоро, стал бегать, прыгать, а потом - скок, скок! - и за дверь.
Карло за ним... Но где уж тут... Петрушка прыгал, как заяц, только ножки деревянные постукивали по камням.
Прохожие, видя бегущего Петрушку, только хохотали от восторга. К счастью, на углу улицы стоял городовой. Заслышав крик и хохот, городовой подумал, что должно быть у кого-нибудь убежал из конюшни жеребенок, и решил его поймать во что бы то ни стало.
Он расставил огромные ноги, стал посреди улицы и ждал. Увидав полицейского, Петрушка хотел прошмыгнуть у него между ног, - но не тут-то было. Полицейский поймал его и, защемив двумя пальцами нос Пиноккио, сдал его с рук на руки Карло.
Карло хотел было надрать уши шалунишке, но представьте себе, - ушей у Пиноккио и не оказалось: второпях Карло забыл сделать уши. Тогда, схватив озорника за шиворот, Карло потащил его домой.
- Погоди, разделаюсь я с тобой, разбойник.
- Бедняжка, - жалели одни, - конечно, он боится итти домой, старик изобьет его до полусмерти.
Другие говорили:
- Карло - это ехидный старикашка: он только притворяется хорошим человеком, а с детьми зверь! Он убьет несчастного Петрушку. Искрошит его в куски.
Одним словом прохожие такого наболтали, что полицейский отпустил Пиноккио и повел в тюрьму старого Карло. Бедняга шел и выл, как теленок: