Поиск по творчеству и критике
Cлово "1931"
Входимость: 2. Размер: 18кб.
Входимость: 2. Размер: 39кб.
Входимость: 1. Размер: 7кб.
Входимость: 1. Размер: 9кб.
Входимость: 1. Размер: 7кб.
Входимость: 1. Размер: 28кб.
Входимость: 1. Размер: 10кб.
Входимость: 1. Размер: 5кб.
Входимость: 1. Размер: 11кб.
Входимость: 1. Размер: 7кб.
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Входимость: 1. Размер: 28кб.
Входимость: 1. Размер: 12кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 2. Размер: 18кб.
Часть текста: об оккупации Дальнего Востока. (Американское вмешательство выразилось в том, что в Омске адмиралом Колчаком, хорошо известным в Америке, был совершен монархический переворот со всеми кровавыми последствиями, стоившими жизни миллионам русских людей.) Третье - организация АРА, или материальной помощи голодающим в России. Против этого нельзя было бы ничего возразить, если бы агенты АРА, помимо дел милосердия, не преследовали также и чисто практических задач, не связанных с голоданием русских, задач, по-видимому, уравновешивающих затраты организации АРА. Четвертое - когда гражданская война и голод в Советской России были изжиты, обнаружились некоторые духовные нити, идущие со стороны Америки. Они выражались в повышенном интересе к религиозной жизни в России и посылке к нам организаторов евангелических общин. Дело как будто касалось на этот раз чистой морали. Но известный процесс проповедника Шульца вскрыл под этим (подобно как в случае с АРА) задачи не столько религиозные, сколько подрывные, направленные к разложению советского строя и с ним вместе строящегося социализма. В то же время (по окончании мировой войны) Америка проявила напряженный "моральный" интерес к европейским делам. Были созданы четырнадцать пунктов "вечного мира", проникнутых высоко "моральными" идеями самоопределения народностей, свободы, справедливости, любви к богу и ближнему, мира без аннексий и контрибуций. Покойный президент Вильсон...
Входимость: 2. Размер: 39кб.
Часть текста: на пролет нижней палубы, - пароход плыл недалеко от берега, там видны электрические огни, дымы, очертания кирпичных построек в лесах... Появились капитан, Парфенов и Гусев. Парфенов - Ливеровскому: - Цементный завод, продукция полмиллиона тонн. А полтора года назад на этом месте - болото, комары... Пароход короткими свистками вызывает лодку. Капитан кричит в мегафон: - Эй, лодка!.. Лодка!.. (С воды доносится: "Здесь лодка".) Принять телеграмму... - Отпускает мегафон и - Гусеву: - Давайте телеграмму... - Срочная, - говорит Гусев и, обернувшись к Ливеровскому, странно усмехается... Все, на минуту бросили спор, смотрят, как под бортом парохода из темноты выныривает лодка с фонарем с двумя голыми парнями в одних трусиках. Зинаида давно уже была вручена матери и спала на подушке. Нина Николаевна постелила себе старое пальтецо около свертков канатов, но еще не ложилась. На корме - два-три спящих человека. Внизу кипит вода. Высоко вздернутая на кормовой мачте лодка летит перед звездами. Профессор Родионов появился на корме с чайником кипятку: - Принес чаю... Зина спит? - Он поставил чайник и сел на сверток канатов. - Я тебе не мешаю? Ведь подумать, - на воде, и не сыро, удивительно... Нина... Я очень несчастен... - Ты сам хотел этого. - Не говори со мной жестоко. - Да, ты прав... (Концы ее бровей поднялись. Глядела в темноту, где плыли огоньки. Руки сложила на коленях. Сидела тихо, будто все струны хорошо настроены и в покое.) - Не нужно - жестоко... - Во сне бывает, - бежишь, бежишь и никак не добежишь... Так и я к вам с Зиной - не могу... Ты суха, замкнута, настороже... А...
Входимость: 1. Размер: 7кб.
Часть текста: физического труда, от забот о хлебе, тепле и всей обыденности, сможет наконец наверстать все счастье жизни, за много тысячелетий украденное у него системами социального и экономического рабства. Машина - орудие социализма, машины - это армии стальных рабов, на которые человечество переложит весь свой мускульный труд, всю тяжесть преодоления и борьбы. Вернемся к определению - искусство есть чувственное познание мира, мышление образами, действующими на чувство. Здесь особенно нужно подчеркнуть, что образ должен действовать на чувство. Вернее, даже: диалектика образов должна действовать на чувство. Только это обстоятельство делает искусство искусством, искусство - познанием мира. Машина - в искусстве... Машина, техника, наука неизбежно врываются чувственными образами сегодняшнего дня в искусство. Это так, - но освоило ли искусство эту предметность? И как оно должно освоить? Как это ни странно, - искусство, такое, казалось бы, всегда устремленное впереди жизни, такое объемлющее щупальцами всю жизнь, оказалось прочно забронированным от внедрения чувственных образов современности. Попытки нарисовать на полотне колонну тракторов, воспеть рифмами сборочную мастерскую, показать на театре актера в прозодежде у картонного станка, - не есть еще то, о чем мы говорим. Искусство в огромном большинстве случаев лишь механически подменяет старый образ новым, оставляя по-старому диалектику чувственных взаимодействий между замененными образами, - подменяет луну (эпохи первоначального накопления) колхозным трактором. Чувственный образ прежде всего - условный рефлекс. Если я нюхаю розу, слышу запах каменного угля, - в памяти встает Париж со всеми моими переживаниями молодости. Образ (сочетание образов) тогда только элемент искусства, когда он способен возбуждать рефлекс. ...
Входимость: 1. Размер: 9кб.
Часть текста: парижанином, о России. Действие в Москве. Героиня - русская девушка, Ариадна, сирота, обольстительное, странное и скрытное существо. Читатель знакомится с нею в одном из южнорусских городов, где она кончает гимназию. Ее поведение - двусмысленно. Ее считают испорченной, и она решительно это подчеркивает. На двусмысленные средства она едет в Москву, кажется, - учиться. Там однажды в партере театра она встречается со вторым действующим лицом романа. Это - иностранец, агент какой-то фирмы, пролетная душа, молодой, добросердечный человек, со всем открытым, здоровым эгоизмом сына Запада. Между ним и Ариадной начинается острая, мучительная и странная любовь. Сын Запада весело берет конец нити Ариаднина клубка и с легкомысленной решимостью углубляется в темные извилины Славянского Лабиринта. Он потомок конквистадоров, открыватель земель, ему бояться нечего. Для него нет тайн. Но, вступив в Лабиринт, за каждой тонкой перегородкой, за каждой страницей книги он чувствует дыхание чудовища. Его воображение начинает рисовать Минотавра,...
Входимость: 1. Размер: 7кб.
Часть текста: А. Соболю ПИСЬМО А. СОБОЛЮ 12 июня 1922 Милый Андрей, рукописей твоих я до сих пор еще не получил. Как получу, тотчас извещу тебя о том, куда и на каких условиях думаю их продать. Теперь о моем письме в "Накануне". Видишь ли, Андрей: когда-нибудь настанет век, когда мы будем жить в прекрасных городах, общаться с прекрасными людьми, с природой, со звездами, писать прекрасные рассказы. Очень хорошо. Но раньше, чем дожить до этого века, нужно перестать быть парием, презренной сволочью, каковыми мы, русские, являлись до сей поры в этом мире. Но перестать быть сволочью можно только почувствовав себя частицей единого, огромного, сильного и творящего добро. Таковое есть Отечество. Вот тут-то и начинается трагедия, в особенности с последним, т. е. с творящим добро. Мое Отечество пережило страшнейшую из революций, известных в истории. Могу я принять Отечество без революции? Могу я женщину, родившую дюжину детей, уверять в том, что она - девственница? Но ведь этим занимается одна часть нашей эмиграции: - дети не твои, подкидыши, ты отроковица. Другая часть эмиграции занимается тем, что считает Отечество - лохудрой... Одни - маниловцы, другие - смердяковцы. Наконец, третьи - совсем чудаки. Они говорят: "революция была, но в октябре 17-го кончилась, дальше идет не революция". Т. е. с октября по сей день, за годы, когда были разбиты и уничтожены белые армии, выгнаны поляки из Украины, англичане с Кавказа и из Архангельска, когда пропагандой на Западе была предотвращена интервенция, когда мужики получили землю и устроились на ней, когда вся русская жизнь была вывернута, как тулуп, наизнанку, за эти пять лет происходила, оказывается, не революция, а что-то другое. Тогда, во-первых, я не понимаю, что такое революция, во-вторых, думаю, что революция и есть именно это "что-то другое". Революцию я должен принять со всею мерзостью и ужасами. Это трудно, очень. Но ведь те, кто делали ...
Входимость: 1. Размер: 28кб.
Часть текста: из этих ипостасей недостаточно. Мыслитель - активен, мужественен, он знает - "для чего", он видит цель и ставит вехи. Художник - эмоционален, женственен, он весь в том - "как" сделать, он идет по вехам, ему нужны рамки, - иначе он растечется, расплывется, он "глуповат", прости господи... Критик должен быть умнее мыслителя и талантливее художника, но он не творец, и он не активен, он - беспощаден. Разумеется, крупное произведение должно создаваться всеми тремя элементами. Отсюда - необходимость подготовки. Нетерпеливость нужно сдерживать. Но не всегда это удается. Иной раз (особенно в прежние года) понадеешься на "диктовку", - когда сам не знаешь, почему приходят образы и мысли (каждый писатель знает эту "диктовку"), - и, увлеченный чем-то мелькнувшим - кидаешься писать... Рассказ написан, как будто бы вышло здорово... Но я утверждаю, что будь тут предварительная подготовка, - то есть: обдумать и так и этак, собрать материал книжный или устный да посоветоваться с "критиком": а может быть, все это бросить и - начать совсем по-другому, - получилось...
Входимость: 1. Размер: 10кб.
Часть текста: писатель опубликовал отдельной книгой в 1910 году: «Сорочьи сказки» (СПб., изд-во «Общественная польза»), с посвящением жене С. И. Дымшиц. Книга фактически вышла в конце 1909 года. Сборник включал 41 сказку: «Еж-богатырь», «Сорока», «Мышка», «Мудрец», «Рысь, мужик и медведь», «Лиса», «Кот Васька», «Сова и кот», «Козел», «Заяц», «Рачья свадьба», «Мерин», «Верблюд», «Ведьмак», «Полевик», «Муравей», «Куриный бог», «Дикий кур», «Гусак», «Маша и мышка», «Топор», «Картина», «Порточки», «Горшок», «Петушки», «Великан», «Хозяин», «Кикимора», «Звериный царь», «Водяной», «Мишка и леший», «Башкирии», «Серебряная дудочка», «Неугомонное сердце» (под другим названием «Русалка»), «Проклятая десятина», «Иван да Марья», «Иван-царевич и Алая-Алица», «Смирный муж», «Странник и змей», «Богатырь Сидор», «Соломенный жених». В книге сказки еще не были разделены на циклы: «Русалочьи сказки» и «Сорочьи сказки». Это разделение произведено в 1923 году в сборнике Приворот. Замысел сказок по-своему перекликается с замыслом книги «За синими реками» – в особенности это касается цикла «Русалочьих сказок». В их образности и стиле много общего со стихотворениями, но в сказках с большей определенностью выразились, как отметил Толстой, его «детские впечатления» (ПСС, 1, с. 84). О детских впечатлениях, которые отразились в «Сорочьих сказках», Толстой писал в 1929 году: «…я рос один в созерцании, в растворении среди великих явлений земли и неба. Июльские молнии над темным садом; осенние туманы, как молоко; сухая веточка, скользящая под ветром на первом ледку пруда; зимние вьюги, засыпающие сугробами избы до самых труб, весенний шум вод, крик грачей, прилетавших на прошлогодние гнезда; люди в круговороте времен года, рождение и смерть, как восход и...
Входимость: 1. Размер: 5кб.
Часть текста: тем, что натравливало христиан на евреев. Британское правительство из тех же соображений раздувало в Индии вражду между мусульманами и индусами. Американская буржуазия, подавленная растущим кризисом у себя и вырастающим могуществом пролетарского Союза ССР, ищет пути спасения и прибегает к старым рецептам: ханжеству, лицемерию, национальным и расовым предрассудкам и так далее. Нужно расколоть все плотнее и однороднее сбивающиеся массы пролетариата. И вот - гальванизируют старую вражду между белой и цветными расами, - между белыми колонизаторами и черными привозными рабами. Цвет и запах кожи достаточны для того, чтобы человек попал на веревку. "Вы, пятнадцать миллионов безработных, - ну-ка разделитесь: белые - направо, цветные - налево... Ату, бей, вешай, рви, уничтожьте черных, желтых, красных, цветных! Америка для американцев! Нет больше безработицы!" Американская буржуазия борется за жизнь. Все живущее борется за жизнь. Микробы пожирают микробов. Лев разрывает гиену. Четвертый по счету и последний класс - восстающий пролетариат - борется за жизнь. Жизнью он называет Социализм. Это слово здесь всем понятно. Идея социализма призвана к жизни гневом угнетенных и порабощенных и величайшим...
Входимость: 1. Размер: 11кб.
Часть текста: чтобы я с первых же слов ударил в литавры победы, Вы хотите, чтобы я начал с победы и затем, очевидно, показал бы растоптанных врагов. По такому плану я о т к а з ы в а ю с ь писать роман. Это будет одним из многочисленных, никого уже теперь, а в особенности молодежь, не убеждающих плакатов. Вы хотите начать роман с конца. Мой план романа и весь его пафос в постепенном развертывании революции, в ее непомерных трудностях, в том, что горсточка питерского пролетарьята, руководимая "взрывом идей" Ленина, бросилась в кровавую кашу России, победила и организовала страну. В романе я беру живых людей со всеми их слабостями, со всей их силой, и эти живые люди делают живое дело. В романе - чем тяжелее условия, в которых протекает революция, тем больше для нее чести. Третье: самый стиль, дух романа. Автор на стороне этой горсти пролетарьята, отсюда пафос - окончательная победа; ленинское понимание развертывающихся событий; полный объективизм отдельных частей, то есть ткань романа - ткань трагедии, - всегда говорить от лица действующего лица, никогда не смотреть на него со стороны. Четвертое: в романе сталкиваются три силы - пролетарьят, руководимый партией, взволнованное,...
Входимость: 1. Размер: 7кб.
Часть текста: (от 16 апреля) опубликована беседа Литвинова с английским послом. Нет сомнения, что английский посол - умный человек, но этот умный человек, и не столько он, - все империалистическое мышление, вся империалистическая система были поставлены в положение школьника. Это, прежде всего, поразительный психологический документ. Литвинов мыслил, говорил и держался, как человек советской эпохи 1933 года. Его поведение было прямым вещественным следствием основной идеи: "Социализм можно построить в одной стране". Подобный разговор - честный, ясный, как формула, гордый разговор не мог бы иметь места, скажем, при троцкистской формулировке. Что из этого следует к нашей теме? Прекраснейшая иллюстрация того, как нужно обращаться с идеями, - иллюстрация для нас, писателей, работающих в области конкретизированных идей. Как драматург, я с восторгом прочел эту беседу: - вот так ведут себя идеи в их материальном воплощении, - разговор большевика-диалектика с империалистом (снабженным классическим багажом гуманитарных идей, беспомощно обнаруживающих очевидные противоречия). Маркс ставил как художника Шекспира выше Шиллера. Почему? Потому, что Шекспир - вещественник, реалист, действующие персонажи его пьес материальные функции глубоких исторических сдвигов, мощных идей классовой борьбы, незримо (для Шекспира, для той эпохи, незримо - как провидение) руководящих пестротою жизни. Шекспир - зрелый мудрец, лукаво показывающий многозначительность жизненного явления. У Шиллера действующие персонажи трубят в огромные рупоры декларации идей, не живые люди, но - носители идей (в карикатуре - это кожаные куртки из советских пьес). Шиллер романтик. А романтизм... Умоляю простить мне неприличное сравнение... Романтизм похож на охотничий сапог, только что смазанный...