10
Ольга Леонтьевна и Никита с утра ходили по Симбирску из магазина в магазин, - сзади ехала коляска, полная покупок. Лошади осовели, кучер каким-то чудом успел напиться, не слезая с козел. Никита в тоске бродил за теткой из двери в дверь. Ничего этого не было нужно, - ни суеты, ни вещей. Хоть скупи весь Симбирск, хоть ударься сейчас о камни, - разбей голову, - Вера не станет счастливее, не вернется к ней прежняя легкость, блеск глаз, веселый смех: "Не любит, не любит..."
- Ну, уж, батюшка мой, ты - совсем мокрая курица, осовел, жених, - говорила ему Ольга Леонтьевна, - минутки без невесты не может - нос на квинту... Сейчас, сейчас мы поедем.
Тетка летела через улицу к башмачнику, нечесаная голова которого моталась в окошке, тоже пьяная... Лошади и Никита томились на горячей мостовой. Кучер время от времени громко икал,- - каждый раз пугливо оглядывался:
- Вот притча-то, ах, господи.
К вечеру, наконец, Ольга Леонтьевна угомонилась, влезла в коляску, много раз пересчитала вещи, махнув рукой:
- На паром, Иван. Смотри только - под гору держи лошадей, - ты совсем пьяный.
- Господи, - отвечал кучер, - напиться-то не с чего, весь день у вас на глазах, - и на всю улицу икнул: - Вот притча-то.
Поехали вниз, к Волге, к парому.
Река темнела. Зажигались огни на бакенах, на мачтах. Вдали шлепал по воде пароход. Тусклый закат догорал на луговой стороне, над Заволжьем. На берегу уютно осветились прилавки с калачами, лимонадные лавки, лотки, где бабы продавали жареное, соленое, вареное. Пахло хлебом, дегтем, сеном, рекой. Вдалеке, с горы - с Венца - уже слышна была духовая музыка, - в городском саду начиналось гулянье. Играли не то вальс, не то что-то ужасно печальное, улетающее в вечернее небо.
По реке, огибая остров, приближался паром, полный, как муравейник, голов, дуг, телег, мешков, поклажи.
Вот заскрипели связки прутьев у борта, конторку качнуло, зашумели голоса, затопали подковы по дереву, - теснясь, ругаясь, стали съезжать на берег возы.
Между телег, прижимаясь к оглоблям, фыркая тревожно, прогремела вороная горячая пара, запряженная в плетушку. Выскочила на песок, - мягко зашуршали колеса. В ту же минуту Ольга Леонтьевна метнулась к плетушке и крикнула диким голосом:
- Вера!
- Что с тобой? Лица на тебе нет. Что случилось? - спрашивала Ольга Леонтьевна, толкая народ, протискиваясь к Вере.
- Ничего не случилось, - ответила Вера холодно, голос ее задрожал: - я не за вами, я прокатиться. До свидания.
Тогда Ольга Леонтьевна молча ухватила коренника за узду, повернула лошадей назад, на паром, велела Никите идти к коляске, чтобы покупки не растащили, и сама села в плетушку рядом с Верой.
- Зонтик где? - сказала она и раскрыла зонт. - Не к чему, - закрыла зонт и сунула под козлы. - Ну, мать моя, спасибо, удружила.