Картина вторая
Лифляндская изба. За дверью шум, сердитые голоса. Дверь распахивается. Вскакивает Поспелов, таща Екатерину в изодранном платье, в солдатском кафтане поверх. Толкнув ее на лавку, оправляет на себе парик, платье.
Поспелов . Дьяволы! Шум какой подняли! Было бы из-за чего… (Екатерине.) Ну, ты… Не реви, говорю, замолчи. Сказано – взять тебя к фельдмаршалу и – вся недолга. Вымой личико, оправься, неряха… Как звать?
Екатерина . Ой, ой, ой…
Поспелов . Ну что – ой, ой!.. Спасибо скажи, что тебя из обоза в боярские хоромы взяли… Там бы тебя под телегой помяли драгуны… Не реви, перестань, дура… Фельдмаршал бабьей сырости не любит… Иди, я солью… (Толкает ее к рукомойнику, подает ей умыться из ковша.) Мой щеки, глаза мой хорошенько, вода студеная. Тебя вчерась, что ли, в плен взяли?
Екатерина . Вчера-а-а…
Поспелов . Кто взял, Федька?
Екатерина . Федика…
Поспелов . Ты по-русски-то понимаешь?
Екатерина . Понимаешь чути-чути…
Поспелов . Утиральника нет чистого… Подолом вытрись… Стирать-то умеешь?
Екатерина . Умеешь чути-чути…
Поспелов . Фельдмаршал чистоту любит… Он в Италии бывал и в Константинополе бывал, к чистоте привык… Ты возьми ведро, тряпку, вымой пол, лавки, первым делом… Поняла меня? Вон ведро… Да сними ты кафтанишко солдатский… А юбку подоткни, где рваная. А стряпать умеешь?
Екатерина . Стряпать умеешь чути-чути…
Поспелов . Чути-чути… Ты ему щи навари, чтобы ложка стояла… Фельдмаршал страсть наваристые щи любит… И все такое прочее, горячее. Чего опять плачешь, я тебя добру учу… Чтоб фельдмаршал был с тобой ласковый…
Екатерина . Он ласковый?
Поспелов . То-то, что ласковый к вашей сестре.
Федька (врывается). Господин квартирьер… Зачем у меня девку отняли из обоза? Она моя добыча… Я ее на шпагу взял.
Екатерина . Он меня на шпагу взял, он меня защитил. Он правду говорит, солдаты платье уже на мне рвали, он мне свой кафтан на плечи надел.
Поспелов . Очумел ты, – девку для фельдмаршала привели.
Федька . Очень хорошо. Катька, надевай кафтан.
Екатерина . Сейчас надену кафтан.
Поспелов . Уйди добром, Федор.
Федька . В артикуле нет такого закону – отымать добычу у солдата. (Тащит Екатерину к двери.)
Поспелов (с силой отталкивает его). Из-за тебя мне головой отвечать!
Федька . Ты чин не велик. (Ударил его в грудь.)
Поспелов (покачнулся, но устоял). Ого, ты вот как, брат…
Федька . Еще хочешь?
Поспелов . Получай… (Ударил Федьку в грудь, тот не покачнулся.)
Федька . Не серди меня.
Поспелов . Сказано мне – девку беречь, приказ военный, живую не отдам.
Федька . Ой, не серди меня.
В это время под самыми окнами – отчаянная стрельба, лязг сабель, крики.
Екатерина . Ой, шведы!
Поспелов . Вот черт, опять шведы!.. На… (Сует Федьке ружье, хватает пистолеты.)
Оба выбегают.
Екатерина . Майн готт! (В страхе становится за печку.)
Алексей (вбегает в ужасе). Шведы!.. Шведы!.. (Срывает с себя офицерский шарф, бросает, мечется. Выдергивает из кармана пистолет, взводит курок.) Проклятые, проклятые… (Слыша голоса.) Кто там? Кто там?.. (Швыряет пистолет.)
Входит Шереметев.
За ним входят Ягужинский, генерал фон Липпе и Поспелов.
Жалко – царевича напужали.
Алексей . Отбили шведов?
Шереметев . Отбили, батюшка… Да шведов немного и было, они тут повсюду рыскают – за хлебом, за сеном… И ведь чуть не взяли у нас обоз… Как же ты, генерал фон Липпе, их проморгал? Эх, немец ты, немец…
Ягужинский. Не подоспей Меншиков – пропал бы весь обоз.
Фон Липпе. Этот война – неправильный война. Это не научный война, это разбойничья драка.
Шереметев . Видишь ты, – не научная война. А шведа бьем и города берем… Садись, генерал, садись, полковник, садись царевич… (Поспелову.) Избу для царевича приготовили?
Поспелов . Все готово, велел только печь вытопить.
Шереметев (тихо). Пленную девку привел?
Поспелов . Привел.
Шереметев . Иди.
Поспелов уходит.
От Петра Алексеевича ответа не получено. Как нам быть теперь? Более того, неприятельской земли разорять нечего, – все разорили и запустошили, что могли. Осталась у неприятеля только Нарва, Ревель да Рига. Шведы уже становятся на зимние квартиры. Король Карл гоняется по всей Европе за королем Августом польским, и Карла сюда скоро не ждут. Дать ли нам отдых войску и становиться на зимние квартиры, или пойти еще побить генерала Шлиппенбаха и уж тогда окончить зимний поход? Что скажешь, царевич? Твой голос – первый.
Алексей . Отец прикажет – то и делай, поменьше думай.
Шереметев . Петр Алексеевич думать нам велит. За то он и бояр подкосил, что плохо думали, и нас, худородных, поставил – добывать отечеству славу.
Алексей . Отвяжись от меня, Шереметев. Знобит меня, отвели бы меня в избу.
Шереметев . Знобит – с непривычки. Петр Алексеевич тоже спервоначалу-то – стоит, бывало, под ядрами весь белый, губы закусит до крови. Потом привык.
Алексей . Никогда я не привыкну… Напрасно меня из Москвы привезли… Нарочно меня – мучить привезли… Проклятые, проклятые…
Входит Меншиков, разгоряченный, в руке окровавленная шпага.
Меншиков . Видел… Изрубили к черту весь отряд. Сорок два шведа… Троих сам с седла снял. (Вытирает шпагу о полу кафтана, бросает в ножны.)
Меншиков . Жалко, царевича с нами не было, повеселился бы на коне с вострой сабелькой.
Алексей . Ну тебя к черту, дурак ты, Меншиков.
Меншиков (хохочет). Привыкать надо к таким делам. А ну, как Петр Алексеевич спросит, не пужался ли ты шведов, ядрам не кланялся ли? Что ему ответить?
Алексей (с ненавистью). Время будет – об этих словах пожалеешь, Меншиков.
Меншиков . Ну? Неужто?
Шереметев . Не цепляйся ты к нему, Александр Данилович. Царевич молод, от дворцовой неги взят в поход, а ты, гляди, какой боров.
Алексей . Я пойду лучше. (Идет к двери.)
Шереметев . Проводи его, возьми фонарь в сенях.
Меншиков . Надоел он мне хуже горькой редьки.
Меншиков и Алексей уходят.
Фон Липпе. Господин фельдмаршал задал весьма серьезный вопрос… Что нам делать?.. Гм… Сразу я не могу ответить. Я должен хорошо подумать ка сытый желудок.
За печкой вздохнули, Шереметев обернулся, кашлянул.
Шереметев . Что ж… Поди, поди, генерал, подкрепись, потолкуем после ужина.
Фон Липпе. Военная наука говорит: никогда не решай поспешно. Торопливость и голодный желудок – худший враг человеку. (Уходит.)
Шереметев . Навязали нам, прости господи, немца, слушать его, – до сих пор бы под Новгородом стояли, все думали…
За печкой опять вздохнули.
(Забеспокоился, взял со стола письмо, опять покосился на печку.) Ты вот что, Ягужинский, возьми-ка письмо, перебели, нынче же государю послать… Поди, поди к себе…
Ягужинский. Разреши, господин фельдмаршал, – не человек ли за печкой?
Шереметев . Кошка, кошка за печью. Поди, поди… (Дает ему шляпу, толкает к двери.)
Ягужинский уходит. Шереметев идет к печке. Из-за нее выходит Екатерина.
Екатерина (делает книксен). Гутен таг…
Шереметев . Зовут как?
Екатерина . Элене – Катерина…
Шереметев . Хорошо зовут… Ну, Катерина, садись, не бойся, не обижу.
Екатерина . Спасибо.
Шереметев . В плен тебя взяли? Ай-ай… Бывает, бывает. Роду какого – боярышня?
Екатерина . Нет, служанка… В услужении была у пастора Эрнеста Глюка.
Шереметев . Служанка? Очень хорошо. Стирать умеешь?
Екатерина . Стирать умею. Наваристые щи умею варить.
Шереметев . Весьма хорошо. А мне, видишь ты, в походе без женщины трудновато, и холодно, и голодно, нет тебе рубашки постирать… Да то, да се… Ну, что же ты – девица?
Екатерина (заплакала). Нет уже.
Шереметев . Очень хорошо… Значит, замужем?
Екатерина . За королевский кирасир Иоганн Раббе.
Шереметев . Убит, чай?
Екатерина . Не знаю. Как вашим войскам ворваться в Мариенбург, – Иоганн бросился в озеро и поплыл.
Шереметев . Утонул… Плакать, Екатерина, не надо… Ты молодая, красивая… Погоди немного, по первопутку пошлю солдата в Новгород, привезут тебе платье шелковое, пестрое, шубенку лисью… Есть хочешь?
Екатерина . Очень.
Шереметев (хлопотливо сдергивает полотенце с того, что стоит на столе). Ах, батюшки, а есть-то и нечего… Тебе бы, чай, пряничков медовых хотелось?.. Вот мясо да хлеб черствый… Вино пьешь?
Екатерина . Не знаю. (Быстро ест.)
Шереметев . Значит, пьешь.
Шереметев . Ишь ты, какая голодная… Покушай, выпей, обойдись… Мы хорошо заживем… Я ведь еще ничего себе?
Екатерина . Ничего себе…
Шереметев . Меня бабенки любят… Бранить или побить – я это никогда… Само собой, и ты со мной поласковей…
Екатерина . Как вас величать?
Шереметев . Борис Петрович.
Екатерина . Выпейте со мной, Борис Петрович.
Шереметев (наливает). Здравствуй, Катерина.
Екатерина . Здравствуйте, Борис Петрович… Садитесь поближе уж.
Шереметев . Ишь ты какая, черноглазая…
Входит Меншиков.
Меншиков . Отвел… На печку уложил… Чистый волчонок…
Шереметев . Да господь с тобой, Александр Данилович, ты бы пошел к себе, поужинал, опосля потолкуем.
Меншиков . Так, так, так… Это кто же у тебя такая?
Шереметев . Да так, девка одна пленная, белье стирает. Ужина-то у меня и не собирали, и горячего нет, ты поди к себе, поди.
Шереметев . Да господь с тобой, Александр Данилович… Она мне самому нужна…
Меншиков . Продай… Ей-ей, продай… Не пожалею, торговаться не стану…
Шереметев . Да что ты, не надо мне твоих денег.
Меншиков . Кобылу отдам караковую!.. Бери чепрак и седло!
Шереметев . Да на что тебе эта девка далась, Александр Данилович! Да и девка-то худая… Все у тебя есть: молодой, взысканный… Чего ты у старика последнее отнимаешь.
Входит Поспелов.
Поспелов . Александр Данилович, царевич тебя зовет, вина требует, сердится.
Екатерина . Где тебе с такой справиться!
Меншиков (целует ее). Сахарная! (Идет к двери.) На другом отыграешься, фельдмаршал. (Уходит.)
Шереметев . Бесстыдница… Ах ты бесстыдница!