Пиноккио приезжает в "Страну Дураков "
Телега подъехала потихоньку. Ее колеса, обернутые тряпками и паклей, катились неслышно. Везли ее двенадцать пар ослов разных мастей: серые, белые, с крапинками, с полосками. Вместо подков у них были белые кожаные сапожки. Кучер... но кучер то уж был совсем замечательный... Круглый, жирный, как масляный шарик, лицо улыбающееся, точно румяное яблочко, голосок, как кошачье мяуканье.
Из-за дома, из-за всех углов, из-за подворотни высыпали мальчишки. Увидали такого красавца на козлах, и все поголовно в него сейчас же влюбились и стали прыгать в телегу. Шалуны мальчишки набились в телеге, как сельди в бочке, - ни дохнуть, ни охнуть. Но ничего! Зато было весело! Кучер засмеялся и хлестнул длинным бичем по всем 24 ослам.
- Меня-то, меня возьми! - крикнул Фитилек, вскарабкиваясь на козлы.
- Садись на козлы, - сказал веселый кучер и поглядел на Пиноккио, весь даже расплылся, как блин, от улыбки:
- А ты, деревянный мальчишка, тоже с нами едешь?
- Нет, я останусь, - решительно ответил Пиноккио.
- Ну что ж, оставайся, мне то что...
- Пиноккио! - закричал Фитилек, - едем, веселее будет!
- Поедем! Поедем, вот весело то будет, - закричали мальчишки из телеги.
Пиноккио тяжело вздохнул раз, другой, третий. Подумал, подошел поближе и сказал:
- Я вас только провожу немного. Ладно? - И он полез было в телегу. Кучер сказал:
- Куда лезешь, видишь - места нет, садись на осла верхом.
Пиноккио подошел к одному из ослов и только поднял ногу, чтобы сесть верхом, - осел ни с того ни с сего лягнул его в живот. Пиноккио кубарем покатился на дорогу. Мальчишки захохотали, как сумасшедшие, а кучер подбежал, поднял Пиноккио и, - что было ужасно странно - прошептав: бедняжка Пиноккио, - откусил ему половину уха.
Ухо у Пиноккио было, разумеется, деревянное, поэтому он не обратил особого внимания на то, что ему откусили ухо... Гораздо обиднее было то, что смеялись мальчишки. Он подбежал к тому же ослу и ловко на этот раз вскочил на него верхом.
Поехали... Стали подниматься в горку. Пиноккио чувствовал себя очень хорошо. Но, вдруг, кучер ни с того ни с сего дал ему такого пинка в зад, что Пиноккио покатился с осла: и шлепнулся на дорогу.
Мальчишки опять захохотали, поджимая животы, а кучер соскочил с козел, поднял Пиноккио и опять, - ужасно странно, - взял и откусил у него половину другого уха. Пиноккио озадаченный, опять уселся верхом на осла. Дорога была пустынная, кругом ни души. Откуда то все время слышался голос:
- Бедный дурачек, как ты будешь жалеть обо всем этом! Как жестоко раскаешься!
Пиноккио оглядывался. Никого нет. Мальчишки спали, повалившись друг на друга. Фитилек храпел, сидя на козлах. Кучер щелкал бичем и напевал сквозь зубы:
Все ночью спят...
Проехали еще с полверсты, и тот же таинственный голос проговорил совсем близко:
- Берегись, Пиноккио! Тебя ждут большие несчастья! Когда-нибудь заплачешь ты, как я сейчас плачу, но поздно будет...
Пиноккио перепугался, перескочил со спины ослу на шею, потрогал его за морду и очень удивился, видя, что осел плачет.
- Кучер! Кучер! - позвал он возницу - у вас осел плачет!
- Ничего. .. Поплачет да и перестанет, - беспечно ответил кучер. - Немножко говорит. Научился в цирке у дрессированных собак.
- Ну, ладно, будет болтать. Садись на свое место, дорога не близкая.
Пиноккио послушно уселся опять на осла, и они двинулись дальше.
На рассвете телега доехала до "Страны Дураков".
Эта прекрасная страна не была похожа ни на одну страну в мире. Жили в ней одни дети, от семи до четырнадцати лет. На улицах был невероятный шум, крик, писк, вой, хохот, - хоть уши затыкай.
Кто играл в бабки, кто в жмурки, кто в веревочку... Велосипеды, деревянные лошадки, обручи, - не пройти, не проехать. Паяцы поют, солдатики идут на войну, маленькие карапузы гонятся за курами, дудят в дудки, ходят на четвереньках, - дерутся, кувыркаются... Пыль. Возня. Дым коромыслом!
На всех площадях понастроены цирки, театры, балаганы, перед афишами и у кассы стоит толпа с утра до вечера. Все стены исписаны каракулями:
- Долой школы! Долой книги! Долой учителей!
Мальчишки соскочили с телеги и кинулись в толпу.
Сейчас же началась дружба, игры, шалости, все как следует.
- Вот это жизнь! - говорил с восхищением Пиноккио Фитильку. - Умирать не надо!..
- Вот видишь! Значит прав то был я! А ты еще не хотел ехать! Связался со своей Волшебницей! Очень тебе надо было учиться...
- Правда. Спасибо тебе; Фитилек! Идем в балаган смотреть представление.
Так прошло пять месяцев. Пиноккио не знал ни школы, ни уроков, ни учителей, - только игры да забавы с утра до вечера. Лучше бы и не надо. Но его ожидала очень неприятная история...
У Пиноккио растут ослиные уши
Однажды утром Пиноккио проснулся в самом веселом расположении духа и, думая о предстоящих развлечениях, хотел почесать за ухом. Но, о ужас! Уши у него выросли за ночь в четверть аршина длиной... Папа Карло, когда его вытачивал, сделал ему ушки маленькие, хорошенькие, чуть заметные. Все любовались ими. И вдруг... Пиноккио бросился к ведру с водой и, наклонившись, стал глядеть на себя. Осел, настоящий осел!
Пиноккио заорал не своим голосом. Не тут то было! Уши росли, да росли и покрывались прекрасной, гладкой шерстью. На этот шум прибежала хорошенькая белочка и ласково спросила:
- Я очень опасно захворал, пощупай мне пульс.
Белочка пощупала пульс Пиноккио правой лапкой:
- Да, - сказала она, - у тебя сильный жар. Мне не хочется тебя огорчать, но ты очень серьезно болен...
- Что же со мной такое?
- Ослиная лихорадка, голубчик!
Пиноккио понял все, но притворился дурачком.
- У меня ослиная лихорадка? Что за вздор! Она бывает только у ослов!
- Это верно, но ты через два часа превратишься в осла...
- Ой! Ой! Ой! - еще громче заорал Пиноккио. - Я не хочу быть ослом! Что мне делать? Я погиб!
Он изо всех сил рвал и теребил ослиные уши, точно они были чужие.
- Я не виноват. Это все из-за Фитилька случилось!
- А зачем ты его слушал?
- Ой, ой, ой! - завыл Пиноккио. - Ну, погоди, я ему это припомню! Я ему бока наломаю. .
И он бросился было бежать, чтобы наломать бока Фитильку, но вспомнил об ушах и опять стал в отчаянии рвать их. Торчат, торчат, проклятые, как у настоящего осла!
Но Пиноккио был все же догадлив. Он схватил кусок картона, смастерил из него колпак, нахлобучил его на самый нос и выбежал на улицу.
Фитилька не оказалось ни на улице, ни в переулке, ни в балагане. Точно в воду канул. Пиноккио спрашивал у всех, - никто Фитилька не видал, тогда он побежал к нему на дом и постучал.
- Кто там? - недовольным голосом спросил Фитилек.
- Я! Отопри!
Фитилек не отпирал что-то очень долго.
- Скорее!
- Сейчас! Сейчас!
Он ужасно обрадовался, - значит, у него тоже ослиная лихорадка, - но не подал виду и спросил:
- Как поживаешь, Фитилек?
- Прекрасно! Как сыр в масле катаюсь.
- А зачем ты колпак надел?
- Мне велел его носить доктор, потому что у меня болит коленка. А ты зачем надел?
- У меня живот что-то заболел.
Наступило неприятное молчание. Наконец, Пиноккио спросил:
- У тебя никогда не болели уши?..
- Сегодня немножко стреляет в правом. ухе...
- А у меня в обоих.
- Покажи мне их, пожалуйста.
- Нет, ты сначала...
- Ну, тогда вместе, - раз, два, три!
Шалуны разом стащили колпаки.
Видя, что их постигла одна и та же беда, мальчишки вместо того, чтобы плакать, начали хохотать, как сумасшедшие.
Они хохотали, держась за животы, прыгали, скакали, казалось, чіхз этому веселью и конца не будет. Но вдруг Фитилек закричал:
- Ой! Поддержи меня, я падаю!
- Я тоже! - вскрикнул Пиноккио.
И оба упали на пол на руки и на ноги и забегали на четвереньках по комнате. Во время этой безумной беготни их руки и ноги превратились в ослиные лапы, спины изогнулись и покрылись шерстью, а лица вытянулись в ослиные морды. Но самая ужасная минута была впереди: вдруг они почувствовали, как сзади стало расти по хвосту! Они принялись было плакать, но из горла раздавались хриплые звуки, ослиными голосами они оба начали кричать: иа! иа! иа! А в эту минуту раздался оглушительный стук в дверь:
- Отворите! Это я, кучер. Отоприте, вам говорят!
Два осла и рады были бы отпереть, да только глядели на дверь, хлопали ушами.
Потеряв терпенье, кучер вышиб дверь пинком здоровенной ноги и, войдя в комнату, довольно ухмыльнулся:
- Великолепно! Я этого давно ждал и вовремя за вами пришел...
При этих словах Пиноккио и Фитилек понурились, как настоящие ослы с опущенными ушами, с хвостом между ног.
Кучер похлопал их по спинам, дотом почистил скребницей, и когда шерсть у них заблестела, как шелковая, взнуздал и повел на площадь продавать.
Покупатели не заставили себя ждать. Фитилька купил крестьянин, у которого два дня назад издох осел, а Пиноккио купил директор цирка. Покупая, сказал, что намерен его выдрессировать, научить танцевать и скакать через обручи.
Теперь не трудно понять, что за плут был кучер, который привез мальчишек в "Страну Дураков". Этот негодяй, время от времени, запрягал телегу и пускался по свету, разыскивая глупых мальчишек, которые не желали учиться. В "Стране Дураков" они один за другим превращались в ослов. Этого-то ему только и нужно было. Обманщик на своем ремесле наживал большие деньги.
Неизвестно, какая судьба постигла бедного Фитилька, но Пиноккио с первых же дней повел ужасную жизнь.
Новый хозяин, как только привел его домой, сейчас же задал корму. Это была солома! Пиноккио ее немножко пожевал и с отвращеньем выплюнул. Хозяин заворчал, но принес сена. То же случилось и с сеном.
- Жри сено, - заорал на него хозяин, - я вышибу дурь из твоей башки.
И он изо всех сил вытянул его хлыстом по спине.
- Иа! Иа! Я не могу есть ни соломы, ни сена! - хрипло кричал Пиноккио.
Хозяин отлично понимал ослиный язык.
- Цыплятами мне тебя что ли прикажешь кормить? - и он вытянул его во второй раз хлыстом по ногам.
Пиноккио понял, что все споры бесполезны и замолчал.
Хозяин запер стойло и ушел. Пиноккио остался один-одинешенек, зевая от голода. Наконец, увидя, что никакой другой еды нет, принялся жевать сено, как настоящий осел.
Проснувшись на рассвете, он поискал вокруг - сена больше не было. Все съел! Стал жевать тогда солому. "Терпение, терпение", повторял он, пережевывая солому.
- Ага, терпение, - крикнул хозяин, входя в стойло. Ты еще разговариваешь! Думаешь, что твое дело только жрать, да спать? Ошибаешься, голубчик! Не для этого я тебя купил. Ты у меня будешь танцевать вальс на задних ногах, и прыгать через обручи. Ну, поворачивайся, лентяй! Раз, два, - прыгай... Раз, два - морду выше... Раз, два.
Так бедный Пиноккио под градом ударов, вечно голодный, научился всевозможным прекрасным вещам: ходил на задних лапах, скакал через обручи, кувыркался, кланялся. И вот, наконец, настал день, когда директор цирка назначил первое представленье с его участием. Разноцветные афиши были расклеены на всех углах.
В этот знаменитый вечер, конечно, все билеты раскупили нарасхват, и в цирке негде было упасть яблоку за час до спектакля.
Около кассы и на ступеньках цирка дети стояли толпой. Всем хотелось посмотреть знаменитого осла Пиноккио.
Как только кончилось первое отделение, директор цирка, одетый в черную куртку с позументами, в белых панталонах и высоких сапогах появился на арене и торжественно провозгласил:
дворе его звездного величества короля Никобарского.
Гром аплодисментов заглушил конец речи директора цирка.
Но цирк содрогнулся с верху до низу от восторга, когда на арене появился сам знаменитый Пиноккио. Шерсть его блестела как атлас. Кожаные уздечки с медными бляшками горели, как золото, из-за каждого уха свешивалось по белой розе, кончик хвоста был заплетен во множество косичек с красными бантиками, грива расчесана и перевита серебряными нитями. Одним словом, появился такой нарядный ослик, что все его сразу полюбили.
Директор цирка, представляя его публике, сказал:
- Уважаемые дамы и кавалеры! Не буду вам рассказывать о тех трудностях, с которыми я встретился во время дрессировки этого дикого осла, привыкшего скакать на свободе по полям и лесам. Посмотрите в его глаза, - сколько в них упрямства! Чтобы выдрессировать этого четвероногого злодея, мне не раз приходилось прибегать к хлысту. Он зол и непослушен, но я сумел его усмирить. Посмотрите и полюбуйтесь моим искусством!
Сделав глубокий поклон, директор цирка скомандовал:
- Вперед, Пиноккио! Раскланяйся с дамами и кавалерами!
Пиноккио, послушно согнув передние ноги, опустился на песок арены и остался так, с опущенной головой, пока директор не скомандовал снова:
- Шагом!
- Карьером!
Пиноккио летел, как ветер, и, вдруг, споткнулся, это нужно было по программе, хозяин выстрелил из пистолета холостым .зарядом перед его носом и осел упал, словно мертвый. Хозяин вынул платок и заплакал от горя. Тогда Пиноккио вскочил, положил передние ноги на плечи хозяина и поцеловал его мордой в лицо. В этом и заключался номер.
Аплодисментам, смеху, крикам восторга не было конца.
Вставая, Пиноккио поднял голову и посмотрел в публику, и... боже мой! боже мой!.. в одной из лож в первом ряду сидела прекрасная дама. На золотой цепочке у нее висел эмалевый медальон с портретом Пиноккио. Это была Волшебница. Пиноккио хотел закричать, пожаловаться, но из горла его выдавилось только хриплое:
- Иа! Иа! Иа!
Тогда директор так хлестнул его по спине, что у бедного осла искры из глаз посыпались. Опомнившись, он посмотрел на ложу Волшебницы, но ложа была уже пуста.
Бедный Пиноккио! Глаза его наполнились слезами. Но хозяин уже весело кричал:
- Пиноккио! Покажи теперь, как ты скачешь через обручи!
Пиноккио собрал последние силы и начал скакать. Но был так огорчен, что два-три раза не мог попасть в обруч, а на третий завяз в нем и упал на арену, как мешок.
Он встал, хромая, и хозяин отвел его в стойло.
На утро позвали ветеринара, и тот нашел, что осел останется хромым на всю жизнь.
Пиноккио повели на площадь продавать. Сейчас же нашлись покупатели.
- Двадцать лир.
- Двадцать сольдо! - сказал один мужик. - И этих денег у других напросишься. Я покупаю его на шкуру, из нее выйдет хороший барабан. У нас в деревне у музыкантов нет барабана.
чтобы потом вытащить его и с мертвого содрать шкуру.