Пиноккио угрожает опасность быть зажаренным на сковородке
Во время этой бешеной скачки была одна ужасная минута, когда Пиноккио уже считал себя погибшим. Алидор, - так звали бульдога, почти вцепился зубами ему в штаны, и Пиноккио уже чувствовал на спине горячее разъяренное дыхание. А берег был совсем близко, море весело играло бирюзовыми волнами в нескольких шагах. Собрав последние силы, Пиноккио сделал огромный прыжок, шлепнулся в воду и поплыл. Алидор с разбега бултыхнулся вслед за ним. Но он не умел плавать, барахтался, бил по воде лапами, чихал, - ничего не помогало. Алидора тянуло на дно. Он было совсем и нырнул туда, но последним усилием выскочил и залаял:
- Помоги! Тону!
- Ага, - обернувшись, крикнул Пиноккио, - а за штаны хватать - это тебе нравится?
- Спаси меня, милый Пиноккио, тону... буль... буль... буль...
У Пиноккио было все же доброе сердце. Он пожалел собаку, подплыл и спросил:
- Если я тебя спасу, ты опять, ведь, за мной бросишься?
- Клянусь тебе! Клянусь, не брошусь... Вот тебе - собачья клятва. И тонущий Алидор, клянясь, поднял над водой лапу...
Тогда Пиноккио, зная, что если собака дала собачью клятву, то скорее умрет, чем нарушит ее, схватил Алидора за ошейник поплыл к берегу и помог несчастному выбраться на песок.
Алидор едва держался на лапах, он наглотался соленой воды и раздулся пузырем.
Вдали виднелись полицейские. Пиноккио бросился опять в воду и крикнул оттуда:
- Прощай, Алидор! будь здоров...
- Прощай, Пиноккио, ты меня спас от смерти, я этого не забуду... Пиноккио плыл все время близ берега. Когда полицейские скрылись из глаз, он огляделся. Между прибрежными скалами виднелся темный вход в какой-то грот, из которого вился легкий дымок.
"В гроте, наверно, кто-нибудь развел костер, - подумал Пиноккио, - пойду погреюсь и обсохну! А там видно будет"...
Он подплыл к гроту и хотел уже было вскарабкаться внутрь его по камням, но вдруг почувствовал под ногами в воде какое-то движение. Его засасывало, тянуло вниз, в глубину. Он рванулся было, но увидал, что пойман вместе с рыбами в сеть. Рыбы отчаянно бились, сеть сотрясалась, но выхода не было, - все кончено!
Пиноккио поглядел вокруг и замер от ужаса. Из грота выходил, цепляясь за скользкие стены, не то человек, не то водяной.
Вместо волос у него спутанные водоросли спускались космами до самых плеч; весь он был зеленый, - с зелеными. горящими глазами, с зеленой бородой, с зелеными ногами, - зеленый, как огромная лягушка.
Вытянув сеть, Зеленый радостно зарычал:
"Слава Богу, что я не рыба!" - подумал Пиноккио.
Зеленое чудовище с хлопаньем и урчаньем потащило сеть в грот, где на очаге стояла огромная сковорода и в ней шипело масло.
Зеленый вывалил из сети рыбу и, рыча от удовольствия, стал бросать рыбу за рыбой в ведро с водой... Эх, рыба хороша, эх, рыба жирна!.. Наконец, дело дошло до Пиноккио. Зеленый взял его в лапы, повертел и вытаращил глаза от изумления.
- Это что же за штука такая? Никогда еще мне эдакая штука не попадалась!
Он долго разглядывал Петрушку и, наконец, сказал, ухмыляясь:
- Гм, гм... это, должно быть, морской краб.
Пиноккио ужасно обиделся, что его приняли за краба и пропищал:
- Я вам вовсе не краб, я - Петрушка...
- Петрушка? Никогда я еще Петрушки не пробовал, - захохотало чудовище. Сейчас узнаю, какой у тебя вкус!
- Вы меня хотите съесть, - Вы с ума сошли... Я же Петрушка... Пиноккио... Я учусь в школе ... Я географию знаю... Я таблицу умножения учу...
- Очень хорошо, - опять захныкал Зеленый. Если ты знаешь таблицу умножения - мы тебя зажарим отдельно, и съедим под помидоровым соусом.
- Отпустите меня домой, - заревел Пиноккио.
- Ты шутишь, голубчик! Чтобы я упустил случай попробовать такое редкое кушание!.. Не каждый день попадаются рыбы, которые знают таблицу умножения.
Пиноккио стал еще пуще биться, рыдать и причитать...
- Зачем, зачем я не пошел в школу!.. Лучше бы мне было на свет не .родиться! Ой, ой, ой, отпустите меня, пожаааалуйста!
Зеленому чудовищу надоела вся эта канитель. Он связал Петрушку и бросил его в ведро. Потом насыпал на стол муки и стал в ней обваливать рыбешек, бросая одну за другой в масло, на сковороду.
Пиноккио весь закоченел от страха. Вот она смерть!
Наконец, Зеленый взял Петрушку и обвалял в муке. Пиноккио скал белый, Зеленый схватил его за ноги и...
Пиноккио возвращается к Волшебнице
В эту ужасную минуту вбежал в грот бульдог.
Но бульдог умильно вилял хвостом, точно говоря:
- Дай мне кусочек, тогда уйду!
- Вон! - завыл на него Зеленый, и приспособился дать ему ногой пинка в зад.
Тогда собака злобно оскалилась. В это время слабый голосок запищал:
- Спаси меня, Алидор! Он меня сейчас зажарит в масле на сковородке!
Бульдог узнал голос Пиноккио. Времени терять было нельзя. Алидор выхватил из рук у чудовища обваленного в муке Пиноккио и стрелой бросился вон. Зеленый побежал за ним. Но споткнулся, зачихал, и, ругаясь, вернулся в грот.
Когда Алидор был уже на пути к деревне, он оглянулся, перевел дух, и осторожно поставил Петрушку на землю.
- Как мне благодарить тебя, Алидор! - сказал Пиноккио, протирая глаза, засыпанные мукой.
- Чего-же благодарить, - ты спас меня, а я тебя...
- Но как же ты попал в грот?
- Я лежал на берегу и вдруг чую - потянуло вкусно жареным маслом, а мне есть до смерти хотелось. Я, значит, прямо в грот...
- Спасибо, спасибо тебе, Алидор...
- Будет тебе...
Алидор протянул Пиноккио лапу, и тот горячо пожал ее. После этого бульдог побежал по своим делам, а Пиноккио, увидав на пороге маленькой избушки какого-то старика, подошел к нему.
- Здравствуйте, дедушка, - сказал он и низко поклонился, - не знаете-ли, что сделалось с мальчиком, которому разбили голову книжкой?..
- Ничего не сделалось, - ответил старичок, - надрали уши, чтобы не баловался! Что ему сделается...
Пиноккио обрадовался: значит, теперь полицейские ловить его больше не станут и в тюрьму не посадят.
Старичок в это время оглядывал его с удивлением:
- Где же это ты, братец мой, в муке извалялся, тесто, что ли, воровал?
- Это не мука, это известка, - соврал Пиноккио, - я на постройке работал, в яму упал...
- Ну, ну, вот так хвастун...
Тогда Пиноккио рассказал ему про свои несчастия и под конец попросил какой-нибудь одежонки, - весь он был истрепанный, измазанный. Старичок опять покачал головой, видимо пожалел Петрушку:
- Возьми, вон мешок валяется, вот тебе и одежа.
Пиноккио поблагодарил, взял мешок, прорезал в нем дыры для рук, для ног и для головы, - надел и побежал домой, к Волшебнице.
Добрался он до деревни только к ночи. Было темно, хоть глаз выколи! Дождь, ветер, гроза.
Вот и домик Волшебницы. Какое счастье! Пиноккио подбежал к двери, но тут взял его страх: и попадет же ему от Волшебницы за все проделки.
Набравшись храбрости, он постучал легонько. В доме все было тихо. Он еще постучал, посильнее, и тогда сверху из окна высунула рога огромная Улитка.
- Кто там стучит в такую позднюю пору?
- Волшебница дома? - спросил Пиноккио дрожащим голосом.
- Волшебница спит, не велела себя будить. Ты кто такой?
- Это я, Пиноккио.
- Ага... Знаю, знаю, - сказала Улитка, - подожди, я сейчас сойду и отопру.
- Поскорее, а то очень холодно.
- Ну, голубчик, уж извини, не могу спешить: я - Улитка.
Пиноккио присел на крылечке и стал ждать.
Прошел час, прошел и другой... Дрожа от холода, промокший, голодный Пиноккио стучал зубами. Сил не было ждать. Тогда он постучал еще раз. Улитка выглянула теперь из окна уже нижнего этажа и недовольно пошевелила рогами.
- Улиточка миленькая! Я жду два часа. Отворите, пожалуйста...
- Ползу, ползу со всех ног, скорее не могу, потерпи, - сказала Улитка, и окно захлопнулось.
Пробила полночь, пробило час, два, а Улитка все не отпирала двери.
Потеряв терпение, Пиноккио вцепился обеими руками в дверной молоток и начал колотить им изо всех сил. Но медный молоток вдруг вырвался из рук и бултыхнулся в лужу.
- Отворишь, врешь, чертовка рогатая, - и Пиноккио что есть силы пхнул в дверь, и тут случилась ужасная беда: нога его, пробив дерево насквозь, завязла в нем, как гвоздь. Пиноккио рванулся, запищал и повис, и висел так до рассвета. Только в семь часов утра показалась на пороге Улитка.
- Что это . с твоей ногой? - засмеялась она.
- Сама видишь, что спрашиваешь? Помоги, пожалуйста...
Улитка пошевелила руками, покачала головкой - на все это ушло не меньше получаса.
- Нет, тут я ничем не могу помочь, надо столяра позвать.
Столяр, может быть, вытащит твою ногу, если столяр попадется хороший.
- Послушайте, Улитка, позовите Волшебницу.
- Нет, не могу, Волшебница не велела будить себя, а когда проснется - не знаю.
- Что же я тут целый день буду висеть?
- Не беда! Ты можешь чем-нибудь заняться от скуки. Например, можно муравьев считать, их тут много ползает.
- Принесите мне чего-нибудь поесть!
- Сейчас! Это можно. Поесть - это можно, я принесу.
Через три с половиной часа она вернулась с серебряным блюдом на голове; что за вкусные вещи там были: жареный цыпленок, румяный хлеб, и спелые великолепные абрикосы.
Пиноккио так и накинулся на еду. Но каково же было его огорчение, когда хлеб оказался гипсовым, цыпленок картонным, а абрикосы восковыми. От голода и обиды он совсем изнемог, и повис на двери, голова у него закружилась, закружилась...
Очнулся он у себя в комнатке. Рядом стояла Волшебница, смотрела на него. Пиноккио втянул голову в плечи, - один нос торчал у него от страха.
- И на этот раз прощаю тебе! - сказала Волшебница, - но в следующий раз - берегись!
Пиноккио клялся и божился, что будет всегда слушаться и - честное расчестное слово, завтра побежит в школу.
Пиноккио сдержал обещание. Учиться он принялся во всю, - с шалунами не водился. Учился отлично. Из дому не бегал. К концу года он принес великолепные отметки по всем предметам.
- Завтра исполнится твое желание, сказала Волшебница. Завтра утром ты проснешься не деревянным Петрушкой, а настоящим мальчиком.
Пиноккио подскочил до потолка и двенадцать раз перевернулся в воздухе. Боже мой, как долго мечтал он об этом счастливом дне, и вот - счастье наступит завтра!
Пиноккио уезжает в "Страну Дураков "
Пиноккио попросился сбегать в город, чтобы пригласить товарищей.
- Иди, - сказала Волшебница, - но смотри, возвращайся засветло!I
- Одним духом слетаю, до свиданьица.
Вприпрыжку, напевая песенку, побежал Пиноккио в город и побывал у всех товарищей, которые должны были явиться к нему на праздник. Из всех друзей он любил больше всего Ромео по прозванию "Фителек". Звали его так за необыкновенную худобу. И он, действительно, был похож на новенький тоненький лампадный фителек. Фителек считался самым озорным мальчишкой в школе. Наверное, Пиноккио и любил его именно за это.
Фитилек жил на окраине, и Пиноккио пошел к нему, но не застал дома. Зашел второй раз, - опять нет. Третий, - тоже нет. Где его искать? а найти нужно. Пиноккио обегал несколько улиц и, наконец, нашел приятеля в очень странном месте: Фителек прятался под воротами какого-то нежилого домишки.
- Что ты тут делаешь? - спросил удивленный Пиноккио.
- Тише! Я жду полночи. Собираюсь бежать...
- Куда?
- Далеко, очень далеко!
- Не говори пустяков! Приходи завтра ко мне на праздник. Ты знаешь, что завтра со мной будет?
- Что?
- Завтра я превращаюсь в мальчика.
- Очень приятно! но придти к тебе никак не могу. Должен бежать.
- Куда?
- В "Страну Дураков". Бежим вместе!
- Я? Да ты с ума сошел!
- Жалко. Не хочешь, не надо, только потом раскаешься. Где ты найдешь без меня такую счастливую страну? Там нет ни школ, ни книг, ни учителей! Там в неделе семь воскресений. Вот это страна. Убегу туда сегодня же ночью. Бежим вместе!
- А что в этой стране дураков делают? - спросил заинтересованный Пиноккио.
- Ничего не делают, играют, шалят. Бежим. А?
- Куда же ты так торопишься, будто на пожар! Подожди минутку.
- Не могу, Волшебница рассердится... А ты один бежишь?
- Какое там один! Нас человек сто бежит. Сюда после полуночи заедет телега и довезет нас всех до границы.
- Жалко, не увижу, как вы поедете. Жалко.
- Оставайся, увидишь.
- Не могу, я сказал уже тебе...
- Тогда прощай, кланяйся всем.
- Прощай, Фитилек!..
Пиноккио отошел несколько шагов, но вернулся и спросил:
- А ты уверен, действительно, что там в неделе семь воскресений?
- Фу ты, какой бестолковый. Говорю, семь.
- Да, это прекрасная страна! - задумчиво повторил Пиноккио.
Затем, совсем уже решительно на этот раз, сказал:
- Прощай! Счастливого пути!
- Прощай!
- А скоро вы поедете?
- Через два часа!
- Жаль... очень жаль. Если бы через час, я бы остался посмотреть...
- А Волшебница то как-же?
- Теперь, все равно, я опоздал... Часом раньше, часом позже - все равно...
- Вот она! - прошептал Фитилек.
- Кто? - шепотом спросил Пиноккио.
- Телега! Ну что, едем?