|
8
Набоков пошел пешком через Марсово поле. Под решетчатой ногой Эйфелевой башни, отраженной вместе с бледными звездами в маленьком озерке, он остановился закурить папироску. Здесь его нагнал, слегка задыхаясь, Тапа Чермоев.
- Я не нашел такси, - сказал Тала, - и повернул за вами... Может быть, поедем развлечься?
Набоков вздохнул. Он чувствовал утомление, а нужно делать усилие, чтобы отвязаться от этого татарина. Чуть-чуть поморщился. Пошли туда, где через Сену, под аркадами моста, проносился, ярко светясь окошками, поезд метро. Не надеясь, что Тапа поймет, Набоков все же сказал, глядя на лиловатое зарево над центром города:
- Париж напоминает мне корзину с влажными розами, внесенную в кабак.
Тапа подумал, ответил серьезно:
- Сейчас нет хороших кабаков. Парижане еще не оправились от войны.
- Да, постоянно жить в Париже я не хотел бы... Я люблю наше печальное лондонское солнце, наши туманы, чинное однообразие улиц...
Набоков покосился на одну из парочек в тени куста на скамейке. Женская рука белела на груди мужчины, где поблескивала военная пуговица. Они сидели неподвижно, и со стороны казалось, что они погружены в безнадежное горе.
Тапа сказал:
- Константин Дмитриевич, вы меня обрадовали сегодня... Что ж такое? - так думаешь. - Неужели на свете нет правды?.. Да, Черчилль хороший человек, умный человек... То, что вы сообщили, еще не опубликовано в газетах?
- Нет, и не будет...
- Понимаю, понимаю...
- Когда я входил к Черчиллю, у него сидел Детердинг...
- Так, так... Нефтяной король... Очень обрадовало и заинтересовало ваше сообщение... Такси! (Тапа, весь оживившись, побежал к перекрестку, где медленно проезжал автомобиль.) Константин Дмитриевич, свободен, - крикнул он оттуда. - Едем на Монмартр?